«Я не претендую на роль главной фигуры в татарстанском озере. Но зачем я здесь, если буду заниматься лишь формальностями?» — отметил Альберт Суяргулов, подводя итоги своего первого года на посту прокурора Татарстана. Этот год стал беспрецедентным по количеству задержаний по коррупционным делам и исков против чиновников и их имущества. В ходе более чем двухчасовой встречи с главными редакторами ведущих СМИ Татарстана он четко донес до элиты, что прежние времена закончились. Он объяснил, почему не стоит жалеть об арестах трех глав, как Татарстан стал центром «теневых финансов», и ответил на вопросы о давлении на него и о том, не опасается ли он расшатать систему. Подробности — в стенограмме встречи.
Альберт Суяргулов: «Я понимаю, что действую в соответствии с теми принципами, которые мне привили работа в прокуратуре Санкт-Петербурга, а также мои родители, армия и социум».
«Я осознаю, что мое поведение как прокурора может вызывать недовольство у некоторых людей».
ТРК «Эфир»: Испытывали ли вы давление со стороны властей или отдельных лиц?
— Когда мы говорим о давлении со стороны властей или физических лиц, важно понимать, что я новый человек в республике. Здесь уже сложился определенный стереотип прокурора РТ, и я, будучи не из Татарстана, не вписываюсь в него. Скорее всего, в 90% случаев я не соответствую той модели, которая существовала до меня, возможно, даже в 99%. Хорошо это или плохо — не мне судить. Я действую в рамках того, что мне привила работа в прокуратуре Санкт-Петербурга и те принципы, которые я усвоил от родителей, армии и общества.
Важно также отметить, что, как прокурор, я руководствуюсь действующим законодательством. Я постоянно напоминаю, что Петр I в своем указе, создавая прокуратуру, писал: «Вот око мое, коим я видеть все буду». Я воспринимаю себя как это «око государево»: меня назначил сюда президент РФ по рекомендации генерального прокурора России. Моя цель — не угодить или навредить кому-то, а объективно разобраться с состоянием законности на местах. Если я могу повлиять на это, я сделаю все возможное. Если же это в компетенции федерального центра, я обязательно проинформирую его. Все предельно просто.
Я понимаю, что такое поведение может вызывать недовольство у некоторых людей, включая физических лиц и чиновников, и кому-то оно может показаться неудобным. В прокуратуре республики мои подчиненные подтвердят, что мы придерживаемся принципа равного подхода ко всем, без исключений. Я надеюсь, что мое поведение не обидело ни представителей надзорных органов, ни чиновников, и что все они являются профессионалами. Лично я не испытывал давления. Были определенные трудности с адаптацией к рабочему процессу, ведь республика занимает высокие позиции в экономических показателях России, у нас развиты сельское хозяйство и животноводство. Татарстан обладает значительным экономическим и промышленным потенциалом, и требования к нам высоки, что мы должны учитывать. У нас есть все необходимые ресурсы для этого. Мы активно общаемся с Рустамом Нургалиевичем Миннихановым, почти каждую неделю, а также с другими уполномоченными ведомствами. Я вижу желание и возможности для достижения успеха, и не вижу причин, по которым Татарстан мог бы находиться в конце списка по каким-либо показателям. Уверен, что местная элита и власть понимают ситуацию правильно. Спасибо! Надеюсь, я ответил на ваш вопрос.
Ситуация с налоговыми поступлениями в бюджет республики стала очевидной: многие предприятия и предприниматели не выполняли свои обязательства и не платили налоги в установленные сроки. В связи с этим была создана рабочая группа, которую я возглавил.
На недавнем совещании с представителями казначейства и налоговых органов была поднята проблема снижения налоговых сборов. Я запросил списки тех, кто систематически уклоняется от уплаты налогов. Вопрос заключается в том, были ли предоставлены эти списки, что происходило дальше и удалось ли увеличить сборы в результате этой работы.
Для меня, как для человека, занимающегося вопросами бюджета, всегда было важно понимать, что сила страны заключается не только в вооруженных силах, но, прежде всего, в экономике. Ярким примером этого является Китай. Поэтому для экономического развития крайне важно обеспечить наполняемость бюджета, от которой зависят программы поддержки, национальные проекты и развитие различных отраслей.
С первых дней своей работы я сосредоточился на вопросах налоговых поступлений. В ходе анализа вскрылись серьезные проблемы. Мы обнаружили, что множество предприятий и предпринимателей не исполняют свои налоговые обязательства. В результате была создана рабочая группа, на заседания которой приглашались руководители крупнейших должников. Мы выясняли причины неуплаты и разрабатывали механизмы для погашения задолженности. В этой работе принимали участие руководители УФНС по Татарстану, следственного комитета и УФСБ, а также оперативные подразделения.
Совместными усилиями нам удалось значительно изменить ситуацию: благодаря нашим рабочим группам в бюджет было перечислено более 2 миллиардов рублей. Поэтому, когда я пришел на последнее совещание, я был удивлен, услышав, что в республике все еще существуют организации и юридические лица, которые по каким-то причинам продолжают уклоняться от уплаты налогов. Именно это и стало причиной моего обращения: мы проделали огромную работу и добились значительных результатов, но, к сожалению, не наблюдаем ощутимых изменений. Когда я поставил задачу Марату Адиповичу [Сафиуллину] предоставить списки таких организаций, выяснилось, что их нет. То есть, те, кто после нашей работы один раз заплатил, больше не создали новую задолженность. Проблема заключалась в появлении новых должников. В настоящее время эта работа ведется в штатном режиме прокурорами районов. Тех, кто проигнорировал «черную метку», с самого начала не оказалось. Работа в этом направлении продолжается, и я надеюсь, что нам больше не придется собирать рабочую группу для выяснения причин непогашения налоговой задолженности.
В Татарстане, к сожалению, достаточно много недобросовестных предпринимателей, которые используют различные схемы оптимизации, находящиеся на грани закона. В последнее время в республике наблюдается рост проблем, связанных с теневым финансовым сектором: появляются площадки для легализации и обналичивания средств. Это становится предметом нашей совместной работы. Мы уже пресекли деятельность двух преступных групп, занимавшихся обналичиванием, однако, к сожалению, все еще остаются лица, продолжающие эту практику. Татарстан по-прежнему привлекателен для таких действий на уровне всей страны. В настоящее время мы выходим на первое место в Приволжском федеральном округе по объему теневого финансового оборота. Я считаю, что нам необходимо в ближайшее время кардинально решить эту проблему и прекратить подобную деятельность в республике, так как это негативно сказывается на нашем бюджете. Все средства, выведенные из легального оборота, создают «дыру», из-за которой мы недополучаем налоги. В текущих условиях мы не можем позволить себе игнорировать эту ситуацию.
Что касается вашего вопроса о СМИ, я действительно упоминал, что слежу за новостями, в частности, за «Россией-24» и читаю «БИЗНЕС Online». Каждый день я стараюсь просматривать различные ресурсы, включая телеканалы, радиостанции и интернет-издания, чтобы быть в курсе событий. Это важно для моей работы и понимания текущей ситуации.
Да, я всегда держу включенным «Россию-24», поскольку это основной источник информации о работе нашей публичной власти. В то же время, как современный человек, я больше полагаюсь на цифровые ресурсы, в основном на телеграм-каналы. Однако за год я от некоторых из них отказался, так как, зная внутреннюю ситуацию, понимаю, что журналистский вымысел порой уходит в область фантастики, и объективность таких источников оставляет желать лучшего.
Я регулярно отправляю сообщения о различных проблемах в Республике Татарстан — будь то ДТП, инциденты с детьми, выселение бабушек или протечки кровли — соответствующему прокурору для оперативного реагирования. Но если прокурор на системной основе сообщает, что это фейковые новости и ничего подобного не происходит, я перестаю доверять этому ресурсу. Я уже отписался от множества источников информации и оставил только те, которым доверяю.
Я читаю все, кто здесь присутствует, и именно поэтому вы находитесь здесь. Я подписан на «БИЗНЕС Online», «Инказан», «Вечернюю Казань» и другие. Конечно, не всегда удается просматривать все материалы. У меня есть Аделя (Гайнутдинова Аделя Рушановна — старший помощник прокурора РТ по взаимодействию со СМИ — прим. ред.), которая каждое утро предоставляет мне сводку новостей — региональных, федеральных и отдельно по повестке генпрокурора. Генпрокурор проводит большую работу, и я также отслеживаю его указания и задачи. Когда эти задачи формализуются в виде письменных поручений, мы стараемся оперативно их выполнять. Поэтому я с глубоким уважением отношусь к вашему труду, доверяю вам и вашему информационному продукту и ориентируюсь на вашу точку зрения и объективность.
О скандале вокруг Wildberries: «Я оцениваю ситуацию исключительно с юридической точки зрения»
«РБК-Татарстан»: В последние два года наблюдается рост споров в сфере крупного и среднего бизнеса. Эти разногласия касаются дележа активов, возможных рейдерских захватов и даже семейных конфликтов. Ярким примером является ситуация с Wildberries. Как вы считаете, с чем это может быть связано, и есть ли какие-то статистические данные по этому поводу?
— Конфликт в Wildberries — это вопрос их внутренней этики. Я не вижу смысла комментировать их семейные разборки, которые затянули всю Российскую Федерацию. Моя позиция заключается в том, что я оцениваю их действия с точки зрения закона, как прокурор, и все вопросы должны решаться в соответствии с правовыми нормами. Что касается корпоративных споров, то конфликты между бизнесами — это естественный процесс в развитии общества и экономики. Важно отметить, что существуют как законные, так и незаконные методы ведения борьбы. Законные методы включают в себя инвестиции в продукт, разработку новых идей, создание конкурентоспособных товаров, улучшение условий труда сотрудников и их профессиональное развитие.
Неконкурентные методы ведения бизнеса известны: можно писать жалобы, подкупать контролирующие органы, создавать проблемы своим конкурентам, лишая их финансирования, вплоть до рейдерских захватов, а также вводить своих людей в органы управления и провоцировать конфликты на собраниях учредителей. От этого никуда не уйти. Однако в разные времена такие практики проявляются с разной интенсивностью. В условиях стабильного и развитого общества, с эффективной судебной защитой и функционирующей правоохранительной системой, подобные действия затруднены. В более слабых обществах они встречаются чаще. Это похоже на ситуацию с ТСЖ, когда две разные группы из одного дома проводят собрание с интервалом в неделю, создавая новые протоколы на коленке, и власть меняется каждый раз. Как в фильме «Свадьба в Малиновке»: «Опять власть меняется».
На сегодняшний день, я не вижу серьезных проблем с функционированием бизнеса в Татарстане или притязаниями между компаниями. Существуют уже устоявшиеся крупные корпорации и холдинги, работающие в различных отраслях, таких как сельское хозяйство или дорожное строительство. Для обеспечения конкурентности в государственных и муниципальных закупках существует соответствующий закон. Если же говорить о секторах, не связанных с госзаказом, то здесь единственным выходом является создание конкурентоспособного товара или услуги. Если ваш продукт не конкурентоспособен, сколько бы вы ни жаловались на давление со стороны конкурентов, покупатели всё равно сделают свой выбор. Рыночная экономика сама определяет, кто станет успешным, а кто уйдет в прошлое.
«Вечерняя Казань»: У меня два вопроса. Первый касается многодетных семей. На протяжении многих лет им выделяются земельные участки, но они продолжают жаловаться на отсутствие развитой инфраструктуры — нет воды, света, газа. Как новый прокурор Татарстана, вы считаете, что эта проблема действительно существует? Сколько таких жалоб сегодня поступает в прокуратуру? Когда мы общаемся с многодетными семьями, они утверждают, что постоянно обращаются к вам, но, похоже, пока не добились результата.
— Да, проблема с земельными участками действительно существует и является комплексной. Особенно это касается крупных городов, таких как Казань, Альметьевск и Челны. Мы не можем предоставить участки в этих районах, так как их там просто нет. Люди хотят, чтобы им выделили землю именно там. В этой ситуации мы вышли с инициативой и в июне этого года внесли изменения в Земельный кодекс Республики Татарстан. Теперь земельные участки можно предоставлять в других районах республики. Например, в Альметьевске нет свободных участков из-за подземной инфраструктуры и нефтепроводов, поэтому выделить землю там физически невозможно. Однако мы обязаны защищать права многодетных семей, и именно так был поставлен вопрос. Республика нас услышала, и соответствующие законодательные инициативы были приняты. Теперь все имеют право получать земельные участки вне места своего проживания. На сегодняшний день у нас осталось чуть больше тридцати тысяч семей, которым еще должны быть выделены участки. Из 72 тысяч заявок мы удовлетворили 48 тысяч 854. На данный момент у нас осталось чуть больше 30 тысяч земельных участков. Что предпринимает республика? Прежде всего, активизируется работа по поиску этих участков. В частности, в Набережных Челнах заключён договор с Тукаевским районом, где выделено 52,3 гектара для местных семей. Казань также разрабатывает территории рядом с Кульсеитово и в населённом пункте Березовка, а также вблизи посёлка Каймары Высокогорского муниципального района.
Важно понимать, что мы должны не просто предоставить землю, но и подготовить соответствующую инженерную инфраструктуру, провести межевые работы, чтобы люди могли сразу начинать строительство. Это требует значительных финансовых вложений. На сегодняшний день подготовлено три тысячи участков, и работа продолжается.
Мы изучили практику соседних регионов, где внедрена система выдачи земельных сертификатов, и предложили эту идею кабинету министров. В настоящее время они рассматривают этот вопрос и оценивают финансовые аспекты в зависимости от бюджета. Возможно, мы пойдём по этому пути, так как многие регионы уже применяют такую практику, определяя стоимость сертификатов и предоставляя их гражданам.
Я не являюсь экономистом, но кабинет министров Татарстана тщательно прорабатывает, что будет более эффективно: готовить инженерную инфраструктуру и выдавать земельные участки или внедрить систему сертификатов. Надеюсь, что специалисты примут обоснованное решение в ближайшее время.
Вы понимаете, что в очереди стоит более тридцати тысяч семей. Если мы будем предоставлять землю по тысяче четыреста семей в год, то процесс растянется на десятилетия. Я надеюсь, что кабинет министров вскоре примет решение по этому вопросу. В любом случае, мы держим ситуацию под контролем. Мы также направили им письменное обращение с просьбой рассмотреть эту инициативу, теперь мяч на их стороне.
Что касается коррупции, то на сегодняшний день мы занимаем второе место в федеральном округе по количеству выявленных коррупционных преступлений и седьмое — по всей России.
-Отвечая на вопрос о трех арестованных руководителях, могу сказать, что в современных условиях это можно рассматривать как предательство.
-Что касается вашего вопроса о коррупции, у вас есть опыт работы в Санкт-Петербурге и сейчас в Татарстане. За время вашей работы в Татарстане, вероятно, у вас сложилось определенное мнение по этому поводу.
-Говоря о коррупции и преступности в целом, нельзя дать однозначный ответ. С одной стороны, есть правовая сторона: мы можем проанализировать отчеты и увидеть динамику за прошлый год. В этом ключе у нас наблюдается снижение: в этом году количество коррупционных преступлений уменьшилось на 5%. Однако остается вопрос, действительно ли это так, поскольку борьба с преступностью и коррупцией зависит от множества факторов.
На сегодняшний день мы занимаем второе место в федеральном округе по количеству зарегистрированных коррупционных преступлений и седьмое по всей России. Можно ли утверждать, что Татарстан страдает от коррупции? Я бы не стал так говорить, поскольку существует множество факторов. Во-первых, коррупционные преступления часто имеют латентный характер, и многое зависит от уровня организованности преступности в этой сфере — насколько хорошо налажены связи, системы противодействия и меры конспирации. Во-вторых, качество работы правоохранительных органов также играет важную роль. Можно выявить одно преступление в год или десятки. Например, можно зафиксировать множество случаев, когда врачи получают взятки по тысяче рублей, а можно обнаружить одно масштабное преступление, связанное с хищением сотен миллионов рублей в рамках национального проекта. В первом случае цифра будет одной, а во втором — сотней. Поэтому я не вижу смысла делать однозначные выводы о состоянии коррупционной преступности в нашем регионе.
За последний год мы значительно продвинулись в работе правоохранительных органов. Я лично изучаю все уголовные дела и материалы, которые поступают от оперативных подразделений, и совместно с ними принимаю решения о дальнейших действиях, исходя из степени готовности материалов. Наличие под стражей трех глав администраций, директора института КФУ и ректора, лишившегося имущества по решению суда, свидетельствует о том, что мы активно работаем и консолидируем усилия.
Вы также могли заметить, что в этом году произошли изменения в руководстве: поменялся прокурор, министр внутренних дел, идут кадровые перестановки внутри МВД. Не всегда можно достичь результатов сразу, нужно сначала подготовиться, собрать команду, а затем уже приступать к активным действиям. Поэтому я считаю, что этот год был своего рода тренировочным. В следующем году мы планируем усилить нашу работу по борьбе с коррупцией.
Позвольте мне еще раз подчеркнуть: для меня, как прокурора республики, борьба с коррупцией является приоритетной задачей. Коррупция — это одна из самых серьезных угроз, с которыми мы сталкиваемся. Мы все понимаем, что предприниматели — это те, кого нужно защищать и поддерживать. Бюджет тоже требует бережного отношения и должен использоваться максимально эффективно.
Когда предприниматель, как мы обсуждали ранее, инвестирует в свой бизнес, развивает его, жертвует частью своей прибыли ради роста производства, и вдруг сталкивается с нерадивым чиновником, который злоупотребляет своим положением, вымогает деньги или даже пытается отобрать бизнес, это становится настоящим предательством. В нынешних условиях каждая копейка на счету, и предприниматели, которые добросовестно платят налоги и предлагают конкурентоспособные продукты, страдают от бездействия или целенаправленных действий чиновников.
К сожалению, бывают случаи, когда чиновники просто некомпетентны и не выполняют свои обязанности должным образом. Документы могут лежать без движения месяцами, что также наносит ущерб бизнесу. Поэтому, когда речь идет о борьбе с коррупцией, это вопрос, который касается каждого — от главы республики до последнего участкового прокурора, следователя и оперативного работника. Мы не имеем другого выбора, кроме как активно и решительно противостоять коррупции.
Вопрос о том, возможно ли победить коррупцию, имеет философский характер. Ли Куан Ю утверждает, что полностью искоренить коррупцию невозможно, но ее можно свести к минимальным размерам. На мой взгляд, это действительно так, поскольку в основе коррупции лежит одно из неизменных человеческих качеств — жадность. Подобно тому, как храбрость заключается в преодолении своих слабостей, победа над жадностью позволяет человеку оставаться честным. Если же человек поддается этим слабостям, он становится коррупционером или трусом. Альтернативы здесь нет.
Важную роль в борьбе с коррупцией играют средства массовой информации. То, как вы представляете информацию, как проводите профилактику и публикуете результаты нашей работы, существенно влияет на людей, которые могут задумываться о совершении коррупционных преступлений. Если вы будете рядом с нами, сотрудничая с правоохранительными органами, я уверен, что мы сможем значительно ускорить процесс формирования нетерпимости к коррупции.
Недавно я общался со студентами, и меня впечатлили выпускники наших казанских вузов, особенно юристы. Они проявляют большой интерес к вопросам коррупции, и видно, что подрастает целое поколение, которое серьезно относится к проблемам справедливости. Они задавали интересные вопросы: стоит ли нам рассмотреть китайский подход и ввести смертную казнь? Или, может быть, следовать европейскому примеру и внедрить систему поощрения доносов? После этой беседы я почувствовал надежду — не все потеряно. Многие из этих студентов пришли ко мне работать в прокуратуру в этом году, и я уверен, что вместе мы сможем добиться значительных успехов в профилактике и борьбе с коррупцией. Мы постепенно осваиваем работу с криптовалютными биржами и надеемся на дальнейшие изменения в ситуации. По крайней мере, те лазейки, которые раньше использовали чиновники, уже не работают так, как раньше.
Как обнаруживают криптовалюту у чиновников и силовиков
«Комсомольская правда»: Вопрос немного в другом направлении. Существует ли статистика по изъятию доходов, полученных в криптовалюте? Очевидно, что сейчас многие адаптируются к новым условиям — никто не прячет деньги в огороде, некоторые начинают использовать криптовалюту. Есть ли такая статистика и схема изъятия взяток в криптовалюте в пользу государства?
— В апреле прокуратура в Высокогорском районе добилась решения суда о взыскании 60 миллионов рублей с одного из бывших правоохранителей. Все началось с простого случая — незадекларированной машины. Мы научились взаимодействовать с криптобиржами, не буду называть их, чтобы чиновники не стали избегать сотрудничества. Мы стали получать ответы от криптобирж. В ходе расследования по автомобилю этого человека мы направили запрос и узнали, что он провел значительную сумму денег через криптовалюту и затем вывел прибыль. В апреле мы получили первое в России решение, связанное с криптовалютой. Если я не ошибаюсь, недавно также было вынесено решение по делу с меньшей суммой, но тоже довольно крупной. Мы продолжаем изучать работу с криптовалютными биржами. Надеюсь, что ситуация будет меняться. Лазейки, которые раньше использовали чиновники, теперь перестают действовать, а безопасность, которую обеспечивали криптобиржи, становится более прозрачной и условной. Например, недавно мы обнаружили незадекларированную криптовалюту на сумму 1,3 миллиона у сотрудника МВД.
Мы достигли прогресса в вопросах легализации использования каналов. Существуют определенные процедуры, связанные с работой децентрализованных бирж, которые также имеют свои сложности. Основная проблема заключается в том, что они находятся вне нашей юрисдикции и в странах, которые не являются дружественными. Тем не менее, тот факт, что мы смогли сдвинуть ситуацию с мертвой точки, внушает оптимизм. Я надеюсь, что мы продолжим усиливать эту работу.
Что касается деприватизации в Республике Татарстан, у нас есть материалы и наработки. Вопросы незаконно утраченных активов остаются актуальными. Мы понимаем, что многие предприятия могли уйти из казны по сомнительным схемам. Важнейшая задача прокуратуры сейчас — вернуть эти активы. Однако есть определенные трудности, связанные с применением последствий пропуска исковой давности. Недавно представитель Генеральной прокуратуры выступал в Конституционном суде с просьбой проверить это на соответствие Конституции. Я считаю, что в случае действий прокуроров в интересах общества по возврату государственного имущества не следует применять последствия пропуска исковой давности.
На данный момент Конституционный суд ещё не высказался по данному вопросу, поэтому материалы и разработки, имеющиеся в прокуратуре республики, пока не были направлены в суды. Что касается внесудебного возврата, вы, вероятно, слышали, что в Нижнекамске и Чистополе мы вернули имущественный комплекс водоканала в республиканскую казну. Все мы помним, как тяжело было в Нижнекамске и Чистополе прошлой зимой: постоянные прорывы и отключения. Совместно с органами власти нам удалось вернуть эти активы в казну, и сейчас там проводятся подготовительные работы.
Что касается вопроса о том, как не «кошмарить бизнес» и при этом обеспечивать контроль со стороны надзорных органов, мы, как прокуроры, стремимся максимально оградить бизнес от вмешательства в его деятельность и создания административных барьеров. В настоящее время формируется реестр плановых мероприятий всеми контролирующими органами на следующий год, и мы активно работаем над его оптимизацией. Каждый год мы исключаем около 70% мероприятий, предложенных контролерами, поскольку они не соответствуют требованиям и не соответствуют риско-ориентированному подходу.
Кроме того, в течение года контролирующие органы обращаются к нам за согласованием проведения внеплановых проверок, и мы также отказываем в 70% таких запросов. Наша основная цель — защитить бизнес. Я регулярно встречаюсь с бизнес-омбудсменом и отслеживаю наше положение в национальном рейтинге инвестиционного климата среди регионов России. Если мне не изменяет память, последние годы мы занимали второе или третье место. Каждую четверть мы собираем контролирующие органы и под руководством [Фарита] Абдулганиева проверяем все критерии, необходимые для поддержания высоких позиций в этом рейтинге.
Как избежать постоянного давления со стороны контрольно-надзорных органов? Это вопрос, требующий внимательного подхода. Давайте будем честными: среди предпринимателей есть те, кто злоупотребляет своими правами. Мы видим случаи массовых отравлений, пожаров и другие трагедии. Достичь баланса можно только в том случае, если обе стороны будут действовать в рамках закона. Однако, как показывает практика, всегда найдется чиновник, стремящийся к легкой жизни, и бизнесмен, который предпочтет дать взятку, а не инвестировать в безопасность и производство. Эти две категории людей неизменно пересекутся, и идеального равновесия достичь не получится. Тем не менее, как прокурор, я уверен: если все будут следовать закону, проблем можно избежать.
Что касается жалоб, то они чаще всего касаются социальной сферы, жилищно-коммунального хозяйства и земельных споров в сельской местности.
Что касается моих поездок по районам, то на приемы приходят много людей, независимо от места. Например, я могу посетить Нижнекамск, а ко мне могут обратиться жители из Лениногорска, или, например, в Буинске меня посетят жители Набережных Челнов. Это свидетельствует о том, что прокурор пользуется значительным авторитетом, и люди готовы преодолевать расстояния, чтобы обратиться за помощью.
Безусловно, существует множество вопросов, которые можно решить на местах. Например, недавно ко мне на прием пришла семья из Самары. У них была дочка, находящаяся в одном из следственных изоляторов, и они беспокоились о том, как с ней общаются. Я сразу же позвонил районному прокурору, и они вместе с ним отправились навестить её в следственный изолятор. В результате они убедились, что с дочкой всё в порядке.
К сожалению, есть определенная категория граждан, которые по различным причинам неправильно интерпретируют нормы права. Бывают случаи, когда суды принимают решения, подтверждающие, что человек не прав, но он по-прежнему не согласен с этим. К таким ситуациям нужно относиться с пониманием. На первом приеме я всегда внимательно изучаю судебные дела и решения, чтобы проверить, нет ли нарушений материального или процессуального права. Если же я вижу, что все судебные инстанции высказались однозначно и нарушения не выявлены, то, к сожалению, помочь человеку в этом случае не представляется возможным.
Что касается жалоб, то в первую очередь они касаются социальной сферы. Это вопросы жилищно-коммунального хозяйства, земельные споры между соседями в сельских районах. Летом, как правило, увеличивается нагрузка по водоснабжению, а также поступают обращения от несовершеннолетних: кто-то не может устроиться в школу, кому-то далеко добираться, а у кого-то вообще нет школы поблизости. Часто возникают проблемы с невыплатой алиментов, вопросы здравоохранения и права инвалидов. Кроме того, существует второй блок вопросов, связанных с уголовно-процессуальной деятельностью. Есть люди, которые не согласны с вынесенным приговором, а также те, кто сталкивается с отказом в возбуждении уголовного дела.
Это отражает широкий спектр обычных человеческих потребностей. Я не могу выделить какие-то экстраординарные случаи обращения. Из тех районов, которые я посетил, не могу сказать, что где-то есть глава или муниципальная власть, которые полностью игнорируют людей. В основном, проблемы возникают из-за взаимного непонимания. Власть отвечает, но граждане считают, что законы интерпретируются неверно. Нельзя выделить конкретного руководителя, который не справляется с обязанностями, потому что работа главы многообразна, и ему необходимо решать множество вопросов, имея при этом команду заместителей и исполнителей. Не всегда именно глава должен заниматься той или иной проблемой. Кроме того, в разных районах существуют разные проблемы. «Я думаю, что прокуроров в судах ожидает еще много сюрпризов. Но это также придаёт нам стимул развиваться в юридической сфере и искать новые способы опровергать их защитные версии».
В Актаныше, Кировском и Московском районах наблюдается нехватка времени у глав администраций. Возникает вопрос: жизнь там действительно остановилась?
«БИЗНЕС Online»: Альберт Закиевич, вы упомянули, что прошлый год был для вас тренировочным в борьбе с коррупцией. Это звучит многообещающе, но, откровенно говоря, нам это не совсем очевидно. Наша газета существует уже 16 лет, и прошедший год стал одним из самых насыщенных с точки зрения громких дел, задержаний и взыскания незаконно нажитого имущества. Мы также получаем обратную связь от «другой стороны» конфликта. Вы действительно произвели шум, и некоторые чиновники начали беспокоиться о легализации своего имущества задним числом. В вашем интервью, кстати, единственном на данный момент для ведомственного издания, была высказана интересная мысль о том, что даже повышение зарплат чиновников не приводит к снижению уровня коррупции. Вы отметили, что пока не будет ликвидирована группа коррумпированных высокопоставленных чиновников, нет смысла что-то менять. Однако не возникает ли риска, как вы говорили о предпринимателях, запугать чиновников? Это может дезорганизовать работу, ведь можно всех посадить, но кто тогда будет выполнять свои обязанности? Вы упомянули, что три главы находятся под следствием. Найти квалифицированного специалиста на высокие должности становится все сложнее, поскольку они очень востребованы в бизнесе. На муниципальной и государственной службе, помимо стресса, существует постоянный страх оказаться под давлением правоохранительных органов. При этом не всегда можно говорить о корыстных намерениях; коррупционные ситуации могут возникать из-за стремления сделать что-то эффективно и в кратчайшие сроки, например, построить объект, необходимый для участия в БРИКС.
Как найти этот баланс, чтобы не нарушить организацию работы? Вы отметили, что Республика Татарстан является одной из самых прогрессивных, и это во многом связано с сокращением административных издержек на согласование и оформление документов. Если мы вернемся к практике 37-го года, не возникнет ли риска, что люди начнут бояться действовать и будут прятаться по углам? Я уверен, что подразделения по противодействию коррупции в прокуратуре могут добиться большего и более эффективного результата. Вы правильно отметили, что мы сталкиваемся с серьезными трудностями в судебных разбирательствах. Вы подробно освещаете дело Миронова и процесс по Алибаеву. Видите, какие ухищрения они применяют? Я вынужден был обратиться в Верховный суд, где пытались доказать, что расписки, написанные на колене, могут служить доказательством добросовестного поведения чиновника. Мы проиграли в районном суде, Верховном суде РТ и кассации, но Верховный суд РФ нас услышал. С той стороны продолжают разрабатывать новые схемы и механизмы. Я думаю, что прокуроров ждет еще много сюрпризов в судах. Это также подстегивает нас развиваться в юридическом плане и искать новые способы опровергать их защитные версии. Что касается соблюдения баланса, обратите внимание: в Актаныше, Кировском и Тукаевском районах некоторое время не было глав администраций. Что, жизнь там остановилась? Ничего не изменилось. Уверяю вас, если завтра меня не будет, и на место придет новый Иванов Иван Иванович, ситуация останется прежней.
Речь идет не о том, что мы целенаправленно нацеливаемся на конкретных людей и устраняем их. Как вы правильно отметили, существуют административные издержки. Вы тонко намекнули на дома, построенные на «Миллениуме». Однако эти люди [главы трех районов] не занимаются экологически-социальной миссией. В отношении них были возбуждены уголовные дела за совершение должностных преступлений, и эти преступления были совершены намеренно. Кто-то вымогал взятки, кто-то закрывал на это глаза, а кто-то совершал иные неправомерные действия. Вы абсолютно правы, нельзя всех отправлять за решетку. Но мы и не собираемся это делать. Чтобы вы понимали, ни одно уголовное дело не было возбуждено на основании каких-либо предвзятых мотивов, таких как цвет кожи, национальность или разрез глаз. Все материалы, которые были собраны, создавались планомерно и выходили из-под пера. То же самое касается текущих материалов, которые также собираются на протяжении длительного времени и вскоре будут представлены.
Попробуйте объяснить это людям, которые вас читают. Когда я читаю статьи в «БИЗНЕС Online», я также внимательно изучаю комментарии — их бывает от 100 до 200. Постарайтесь донести до них мысль: «Давайте не будем наказывать всех подряд, иначе просто не сможем найти людей». Почему мы считаем, что не сможем найти достойных? Наша страна полна талантов, и я в этом уверен. Необходимо следовать законам. Как потом смотреть в глаза своему сыну или другим людям? Почему два человека совершают одно и то же, но один оказывается под уголовным преследованием, а другой продолжает работать, потому что «нужен району»? Это неправильно. Каждого из нас можно заменить. Страна уже переживала трудные времена и будет развиваться дальше. Если мы будем последовательно и беспристрастно подходить к вопросам ответственности, независимо от званий или заслуг, мы сможем воспитать новое поколение руководителей. Вы думаете, новые назначенные главы районов будут действовать так же, как их предшественники? Уверяю вас, они подумают об этом тысячу раз.
«БИЗНЕС Online»: Существует ли системное основание для коррупции? Дисбаланс доходов, недостатки законодательства или же это просто безнаказанность? Есть ли другие причины?
Давайте разберемся. Рассмотрим ситуацию с главврачом поликлиники: ему предлагают тысячу рублей. Какова его мотивация? Вряд ли он пытается отжать чей-то бизнес. Скорее всего, он просто хочет купить ребенку конфеты. А чиновник, который должен подписать документы, получает уже 300 тысяч рублей. В нашей практике был случай, когда взятку приносили в мусорном пакете с вопросом: «Можно воспользоваться вашей урной?». Где здесь система? На самом деле, ее нет. Это всего лишь банальные человеческие слабости. Один чиновник может сказать: «Мне ничего не нужно, я пришел работать. Если мне будет мало, я найду другую работу с более высокой зарплатой, но никогда не пойду на компромисс со своими принципами». А другой чиновник думает: «Если другие берут, почему бы и мне не взять?» Это не система. Коррупция не имеет системного характера.
Существует множество факторов, способствующих формированию преступных и коррупционных групп. В своей статье я выразил мнение о том, что повышение зарплат чиновников не решит проблему коррупции. В случае с врачами, например, это может сработать: они могут задуматься, стоит ли рисковать ради небольшой суммы. Однако это относится к низовой коррупции. Совсем иная ситуация наблюдается, когда речь идет о преступных организованных группах, в которых участвуют чиновники, правоохранители и представители бизнеса. В таких случаях связи между участниками настолько сильны, что даже если чиновнику предложат зарплату в 10 миллионов, он не сможет вырваться из этой системы, она его не отпустит. Это лишь мое личное мнение. Мы не можем выработать универсальную методику или четкое определение коррупционера, так как в основе лежат человеческие слабости.
Что касается увольнения заместителя министра здравоохранения, то он сообщил: «Мои сотрудники доложили, что хотят признать этот проступок малозначительным. Мне пришлось вмешаться лично».
-Вы ранее упоминали, что прокуроры нередко сталкиваются с попытками руководителей сгладить конфликты, когда чиновники, осужденные по уголовным статьям, мягко увольняются. Мы знаем, что в Альметьевском районе прокуратура добивалась увольнения даже тех, кто уже был осужден, на основании утраты доверия. Какие еще районы Татарстана или муниципалитеты сталкивались с подобными случаями?
Я думаю, вы все знакомы с ситуацией вокруг Миронова. Он должен был быть уволен по представлению прокурора с самого начала. Мой предшественник, Илдус Нафиков, также занимался этим вопросом. Нам отказали, и мы продолжили свою работу. Понимаете, в чем заключается проблема? Препятствия, с которыми мы сталкиваемся, не всегда имеют юридическую форму или выражаются в виде документов. Это может проявляться, например, в длительном рассмотрении дел.
У нас был случай с увольнением заместителя министра здравоохранения, Айрата Гарипова. Если вы не в курсе, я лично принимал участие в рассмотрении этого представления. Мне пришлось поехать на совещание в Кабмин, так как мои сотрудники сообщили, что они намерены признать этот проступок малозначительным и всего лишь применить дисциплинарное взыскание в рамках трудового кодекса. Как это можно назвать, если не противодействием? При наличии явных признаков коррупционного правонарушения, которые требуют определенных действий, органы власти начинают маневрировать, как это делают на флоте.
Естественно, мне пришлось поехать в качестве прокурора, чтобы выразить свою точку зрения. Я объяснял, как устроен фондовый рынок, что для покупки акций необходимы определенные знания, и что чиновник из министерства здравоохранения, отвечающий за профилактику коррупционных правонарушений, не мог не осознавать недопустимость своих действий. Порой возникают парадоксальные ситуации, когда руководители и чиновники, уличенные в коррупции, пытаются представить черное за белое и наоборот. Такие случаи происходят регулярно, и мы с ними справляемся. Если не удается решить проблему с первого раза, мы возвращаемся ко второму. Как говорится по Высоцкому: меня в дверь — я в окно. У моих прокуроров есть отличное качество — они умеют добиваться результата. Мне нравится, что они напоминают бульдогов: если вцепились в пятку, то не отпустят, пока не доберутся до цели. И правильно, что чиновники, находящиеся на другой стороне, переживают — если наши ребята зацепятся, то уже не отпустят.
Что же движет руководителями, которые пытаются защитить своих сотрудников, даже если те совершили серьезные правонарушения?
Это принцип «часть команды — часть корабля» или что-то иное?
Я надеюсь, что их действия основаны исключительно на заботе о репутации. Однако у меня есть сомнения.
— А что еще может быть причиной?
— Корпоративные интересы.
— Это уже настораживает.
— Поэтому я надеюсь, что эти руководители действительно заботятся о имидже своих подразделений.
«Я лично встречался с выпускниками юридических факультетов, проводил с ними беседы о профориентации, ведь для студентов крайне важно не ошибиться в выборе профессии. К сожалению, многие из них допускают ошибки в этом вопросе».
Что касается нехватки кадров среди руководителей, то, отвечая на вопрос одного из коллег, вы отметили, что главное — собрать команду. По прошествии нескольких месяцев работы, можно ли сказать, что команда сформирована и соответствует вашим ожиданиям? И второй вопрос: что еще, помимо коррупции, вызывает беспокойство прокурора республики? Топ-3 проблем, кратко и тезисно.
По поводу формирования команды. В целом, этот процесс уже практически завершен. На мой взгляд, нехватка кадров и высокая текучесть — это общая проблема для всех государственных учреждений на сегодняшний день. Ситуация схожа и в производственной сфере. Исключение составляют такие компании, как Wildberries и Ozon, у которых все в порядке. Их курьерские службы работают круглосуточно.
Одной из моих ключевых задач является подбор руководителей для основных подразделений. В этом плане у меня нет проблем: все подразделения уже сформированы, руководящий состав на месте и четко понимает свои цели и задачи. Я уверен, что все будет хорошо.
Я также активно общался с выпускниками юридических факультетов, проводя с ними беседы по вопросам профориентации. Это крайне важно, так как многие молодые специалисты могут ошибиться в выборе профессии. Часто спустя 2-3 года они испытывают выгорание и меняют сферу деятельности, что может быть проблематично, особенно если у них уже есть семья и дети. Я старался донести до студентов, что такое прокуратура и чем мы занимаемся. Однако больше всего внимания я уделил вопросам мотивации работы в этой сфере. Многие молодые люди приходят, и когда я спрашиваю их, почему они выбрали прокуратуру, не всегда получаю вразумительный ответ.
Очевидно, что они не станут профессионалами сразу, но вопросы правильного введения в профессию и формирования навыков крайне важны. Мы стремимся за 2-3 года подготовить из этих молодых специалистов высококвалифицированных прокуроров, настоящих профессионалов своего дела. Вторая задача — вырастить из них компетентных руководителей.
На сегодняшний день я выделил бы несколько ключевых проблем, большинство из которых связано с социальной сферой. В частности, остро стоят вопросы жилищно-коммунального хозяйства и значительного износа инфраструктуры. Управление многоквартирными домами также является серьезной проблемой, как и зимняя уборка. Прошлый год продемонстрировал, что наиболее актуальными остаются вопросы состояния улично-дорожной сети и уборки внутриквартальных территорий.
Кроме того, остается нерешенной проблема с земельными участками. Не менее важным является вопрос обеспечения жильем детей-сирот. Несмотря на то что выделяются значительные средства — почти миллиард от республики и чуть более 100 миллионов от Российской Федерации — рынок недвижимости находится в стагнации. В результате, несмотря на выделенные деньги, застройщиков нет. Когда они появляются, стоимость квадратного метра значительно возрастает.
В прошлом году мы с Рустамом Нургалиевичем пытались разработать схему, чтобы контракты на приобретение жилья для детей-сирот были заключены в первом квартале. Однако нам не удалось найти застройщика, который смог бы реализовать этот проект. В результате планировалось приобрести более 700 квартир, но из-за отсутствия застройщика контракты начали заключаться только в середине года. Это повлияло на цену квадратного метра, и в итоге удалось купить лишь 600 квартир вместо запланированных 700. Таким образом, проблема обеспечения жильем детей-сирот остается весьма актуальной.
Кроме того, существует также проблема с обеспечением лекарственными препаратами. Недавно, если я правильно помню, одной женщине был предоставлен дорогой препарат «Лепсипаг», стоимость которого на 2024–2025 годы составила около 80 миллионов рублей. На 2025 год у нас есть потребность в 360 миллионах рублей для закупки лекарств для 22 человек.
Про собеседования с выпускниками юридических факультетов: «Задаю вопрос: 1812 год, что тогда происходило? Ответ: Великая Отечественная война».
KazanFirst: По какому принципу вы выбираете сотрудников?
Основное внимание уделяю личностным качествам. Самое важное — это любовь к родине, даже если это звучит банально. Как можно это продемонстрировать на собеседовании? Как человек может показать свою привязанность к Родине?
— В процессе беседы я задаю вопросы: служил ли ты в армии? Если нет, то почему? Как насчет работы в Ютазах, а не в Казани? Привожу примеры из истории. Из таких вопросов складывается общее представление о том, как человек относится к Родине. Это становится довольно очевидным в ходе разговора. У меня есть девушки, которые говорят: «Куда отправите, туда и поеду». А бывают молодые люди, которые утверждают: «Нет, я только в Казани». Я спрашиваю: «Ты из республики?» Если да, то почему не поехать в деревню, не увидеть, как живет простой народ? Кто, как не ты, должен заботиться о том, чтобы твоя республика процветала? И когда человек начинает говорить: «Ой, у меня здесь друзья, у меня здесь определенный уклад жизни, хобби, я не могу покинуть Казань»… Мне такие сотрудники не нужны.
Иногда я сталкиваюсь с ситуациями, когда спрашиваю: "Есть вакансия в Агрызе — поедешь?" И получаю ответ: "Поеду!" Хотя человек живет на другом конце республики. "Ну и что, поеду, поработаю там", — говорит он. Хорошо, значит, потом ты поедешь работать в Казань. Это иллюстрирует важное качество. На самом деле, любовь к Родине — это не просто привязанность к конкретному месту, это симбиоз. Нужна ли любовь к истории? Да, нужна. А к традициям своего народа? Определенно, нужна. Уважение к территориям и народам, которые там живут? Безусловно, необходимо.
Я иногда задаю провокационный вопрос: "Что произошло в 1812 году?" Великая отечественная война. Хорошо, "великая" — это можно опустить. Но какой город был тогда столицей Российской Империи? Тишина… Санкт-Петербург. А почему Наполеон шел на Москву, а не на Санкт-Петербург? По логике и стратегии захватывать столицу — это разумно. Почему же Наполеон выбрал Москву? И снова тишина. Моя цель не унизить собеседника, а понять общий уровень его эрудиции и способность воспринимать стресс, ведь в суде ситуация может развиваться совершенно по-разному в зависимости от тактики адвокатов или другой стороны в гражданском процессе.
Мне чрезвычайно важно, чтобы прокурор обладал способностью ориентироваться в сложных ситуациях, справляться со стрессом и находить решения в любых обстоятельствах. Для этого необходима прочная база знаний. Я иногда спрашиваю: помнишь ли ты формулу ускорения свободного падения? Ответ, как правило, молчание. А можешь рассчитать скорость, зная расстояние и время? Опять тишина. Это о многом говорит. У меня есть коллеги, занимающиеся надзором в сфере ЖКХ, и они должны четко понимать такие вещи, как гикалории и принципы работы прямой и обратной систем подачи воды. Некоторые даже не могут указать, из какой области знаний я задаю вопросы.
Но это не означает, что я отказываюсь от человека, если он не знает ответ. Важно, как он реагирует: пытается ли он найти решение или просто молчит. Мне нужны бойцы, у которых есть стремление и хватка. Любовь к Родине формируется через любовь к истории, знаниям, традициям, своему народу, родителям, могилам предков и памятникам, а также к Дню Победы.
Кроме того, знания — это обязательное условие. Я не требую безупречного запоминания норм и статей закона, но ориентироваться в различных отраслях права необходимо. Прокурор не может позволить себе просто сидеть и учиться. Они говорят: "Я у вас научусь" — но это невозможно. Завтра на твоем столе окажется десяток жалоб на разные темы, от ЖКХ до налогов и бюджета, а также несколько отказных материалов. И ты должен уметь все это оценить.
Большинство районных прокуратур у нас состоят из трех сотрудников: прокурора, его заместителя и помощника. Каждый из них несет 30% нагрузки, а в период отсутствия одного из них оставшиеся двое должны взять на себя по 50%. В то время как отсутствующий сотрудник занимается обучением. Но как долго это будет продолжаться? Безусловно, обучение важно, но если у человека нет базового образования, то сколько бы он ни учился, это не принесет результатов. Он не будет изучать основные теории государственного права, философию или историю права, как зарубежного, так и отечественного. Например, элементарные вещи, такие как законы Хамурапи или принцип талиона, остаются незнанием. Это же простое "око за око, зуб за зуб".
В своей практике я сталкивался с ситуациями, когда требовались знания истории или фондового рынка. Если кандидат демонстрирует стремление к обучению и жажду знаний, я готов его взять. Да, в начале он может показать низкие результаты, но я уверен, что через 2-3 месяца он наверстает упущенное, включится в работу. Однако я не должен постоянно напоминать ему о необходимости учиться.
Я хочу, чтобы прокуратура Татарстана была не только известна в нашем регионе, но и занимала лидирующие позиции на уровне Генеральной прокуратуры и в других субъектах. Мы должны быть примером для других, задавать тренды в надзорной деятельности на федеральном уровне. Поэтому мне нужны только лучшие из лучших, те, кто готов стремиться к совершенству. Да, это амбициозные планы, но я верю, что Татарстан заслуживает высококлассной и профессиональной прокуратуры.
О телефонных мошенниках: «Сотрудники правоохранительных органов тоже становятся жертвами»
«Татарстан-24»: У нас есть несколько коротких вопросов. Вы, кажется, были на планерке две недели назад, где Рустам Нургалиевич упомянул, что одной из самых серьезных проблем является то, что мошенники, связанные с IT-технологиями, вымогают у граждан порядка 100 миллионов рублей в неделю. Вы отметили, что ваши прокуроры обучаются работе с криптовалютами, и в МВД создано специальное подразделение для борьбы с этими преступлениями. Есть ли у вас прокуроры, специализирующиеся на IT-преступлениях? Как вы решаете эти задачи? И второй вопрос: ваш предшественник лично представлял гособвинение в громком деле Галявиева. Планируете ли вы участвовать в каких-либо процессах, и есть ли у вас опыт работы в этом качестве в Санкт-Петербурге?
— Что касается IT-преступности, это действительно серьезная проблема, которая набирает обороты. В этом году мы оцениваем общую сумму похищенных средств примерно в 4 миллиарда рублей.
Ключевая проблема заключается в том, что целые институты занимаются разработкой мошеннических схем. Эти схемы играют на базовых человеческих эмоциях: жадности и страхе. Одни люди становятся жертвами обмана, когда им обещают высокие доходы от инвестиций, другие — когда их пугают угрозами о взломах счетов или проблемах с законом, требуя срочно перевести деньги для «решения вопросов» с правоохранительными органами. Методы социальной инженерии постоянно совершенствуются и адаптируются. Несмотря на то что мы уже информируем общество через телевидение, радио и социальные учреждения, размещаем объявления и запускаем голосовые сообщения, предупреждающие о мошенниках, проблема остается актуальной и сложной. У нас есть рабочая группа, которая изучает новые подходы и пытается найти решения. Мы добились определенных успехов в расследовании, но, несмотря на наши усилия, все еще отстаем. Это связано с тем, что многие преступления имеют трансграничный характер и происходят за пределами нашей юрисдикции, что ограничивает наши оперативные возможности. Поэтому не всегда удается завершить расследования успешно.
В настоящее время мы активно занимаемся не только профилактикой, но и борьбой с посредниками, известными как дропперы, на счета которых жертвы переводят деньги. Эти средства затем обналичиваются и передаются дальше. На сегодняшний день мы подали 32 иска против таких лиц, привлекая их к гражданской правовой ответственности и взыскивая похищенные средства в пользу потерпевших. Однако эту работу необходимо активизировать, поскольку не всегда удается найти дропперов. Генеральная прокуратура, ФСБ, следственные органы и МВД совместно разрабатывают механизмы для решения этой проблемы.
Мы также сотрудничаем с банковской системой, чтобы ужесточить выдачу кредитов. Параллельно ведем работу с сотовыми операторами на уровне всей страны, чтобы остановить звонки с подменных номеров. Часто используются сим-карты в больших объемах, и если операторы начнут активно блокировать спам-звонки, это значительно улучшит ситуацию.
Однако ключевая задача — донести до граждан Татарстана и гостей республики, что нельзя безоглядно доверять людям, которые звонят, и переводить деньги по первому же запросу. Особенно это касается пожилых людей, но стоит отметить, что в ловушку попадают и молодые люди, в том числе сотрудники правоохранительных органов, которые, казалось бы, должны знать, как избежать мошенничества, но сами становятся жертвами. Когда спрашиваешь их о действиях, они часто отвечают: «Не понимаю, как это произошло, меня просто выключили, а потом включили».
— Вы будете лично участвовать в процессах?
— Да, я принимаю участие в процессах, касающихся гражданских дел и коррупции. Хотя это не самые громкие дела, я считаю это важным для поддержания своей квалификации. Я должен понимать, чем занимаются мои подчиненные. Когда появятся более резонансные дела, мы доведем начатое до логического завершения. Конечно, я приму участие. У нас есть прокурорские интернет-ресурсы, включая два канала в Telegram и аккаунты в «Одноклассниках» и «Вконтакте». В этом году мы обработали 317 сообщений о нарушениях законодательства на основе комментариев.
Что касается комментариев под статьями: «Много информации из „БИЗНЕС Online“ активно используется».
ГТРК «Татарстан»: Насколько я понимаю, формирование новой команды прокуратуры затронуло не только руководящие должности, но и весь личный состав. Можете ли вы назвать процент обновления команды прокуратуры Республики Татарстан? И еще один вопрос: вы упомянули, что когда замечаете вопиющие факты в СМИ, вы передаете их для проверки прокурорам на местах. Есть ли какая-то системная работа в этом направлении, и можем ли мы получать обратную связь по результатам таких проверок, касающихся проблем людей, о которых мы рассказываем?
В текущем году около 10% моего личного состава изменилось. Большинство уволившихся — это пенсионеры, которые продолжали работать. У нас в системе это предусмотрено. Я совместно с кадровым подразделением занимаюсь решением этой проблемы: сколько уволилось, столько же и набрали. У меня есть резерв, и завтра я проведу собеседования с новыми кандидатами. Поэтому не могу сказать, что испытываю какие-то серьезные трудности. Конечно, возникают определенные сложности, так как пришло много молодых сотрудников, и не всегда удается обеспечить преемственность. Но я уверен, что и эти вопросы мы сможем решить.
Что касается второго вопроса о том, как найти информацию, у нас есть несколько интернет-ресурсов, включая страницы прокуратуры Татарстана, а также два канала в Telegram и страницы в «Одноклассниках» и «Вконтакте». В этом году мы обработали 317 сообщений о возможных нарушениях законодательства. Много из них были написаны на эмоциях, например, «проверьте эту школу». Я сразу пишу прокурору района, и он выезжает на проверку — и оказывается, что школа в идеальном состоянии. Из 317 сообщений 49 подтвердились, и мы приняли соответствующие меры реагирования.
Кроме того, существует ряд обращений, которые мы, по сути, не учитываем. Например, в этом году в Верхнем Услоне возникла проблема с сезонной нехваткой воды. Летом количество людей, приезжающих в этот район, значительно увеличивается, что приводит к повышенному спросу на воду для полива огородов и других нужд. Поэтому для меня очень полезна ваша работа в социальных сетях и интернет-изданиях, где есть возможность оставлять комментарии. Я получаю много информации из «БИЗНЕС Online» и других источников. Если у кого-то есть возможность добавить функцию комментирования или сделать ссылки на наши ресурсы, чтобы люди могли оставлять свои комментарии и указывать на актуальные проблемы, это только повысит эффективность работы прокуроров. Я уверен, что люди будут нам за это благодарны.
«Безусловно, нас ждут резонансные дела. Это неизбежно».
ТНВ: Вы упомянули, что этот год является подготовительным, и прежде чем вступать в «драку», необходимо сформировать команду. Это действительно вдохновляющий подход. Существует мнение, что это только начало, и многие дела, которые ранее были забыты, вновь стали актуальными. Они уже начали двигаться, и ожидаются громкие события, связанные с руководителями районов и другими ведомствами. Нас ждут резонансные дела в будущем?
— Да. Что касается моего утверждения о том, что перед тем, как вступать в «драку», нужно собрать команду, то у нас нет цели устраивать массовые конфликты. Наша задача — обеспечить верховенство закона на территории Республики Татарстан и строгое соблюдение этих законов всеми должностными лицами, органами власти, бизнесом и гражданами. Мы не планируем устраивать какие-либо массовые «драки». Однако, как говорится, «щука должна следить за карасями». Я не претендую на роль щуки в татарстанском озере, но считаю, что моя работа не должна ограничиваться формальностями. Поэтому, безусловно, перед всеми прокурорами стоят задачи, касающиеся всех сфер деятельности. У тех, кто отвечает за экономические процессы, есть надзор в этой области. Следователи и оперативники должны выполнять свои обязанности. Таким образом, я могу уверенно сказать, что нас ожидают громкие дела. Без этого не обойтись.
